вшихся с войны

Мне как-то раз приснился сон: Я был салютом пробужден, И вижу - в плащ-палатках у стены Под невоенный майский гром Сидят на кухне за столом Два деда, не вернувшихся с войны. И тут же - сон пропал из глаз. Война? Что надо? Сколько Вас? А мне в ответ: А ты присядь и не спеши. Нам просто - выпало взглянуть, Какую тут подняли муть Со дна истории мальчишки - плохиши. Дед стукнул кружкою о стол: Ты знаешь, сколько я прошёл? А Федор - раза в три, а может в пять! Он ведь не дрогнул, не зассал, Он просто - честно воевал, Чтоб ты родился, смог стакан за нас поднять! Дед вынул флягу: Михалек! Я задохнулся… Я - не мог Сказать ни слова, ведь меня так звал Отец… Налей, теперь ты - старше нас. Не просьба это, а приказ! Давай махнём, теперь уже войне конец! Он мне по-доброму кивнул И плащ-палатку расстегнул. Нам за Победу на троих налей. Ты - старше нас, давай «на ты», Ты - наши лучшие мечты. Я - Фёдор для тебя, а он - Андрей. И не картинно, напоказ, Но следы капали из глаз. Не мог понять я, что со временем сейчас… Что происходит в этот миг, И лишь беззвучный рвался крик: Как мне все годы эти не хватало вас! Послушай внук: промолвил дед, Мне тут приснился жуткий бред - Такая хрень, что и не знаю, как сказать… Что Ваши дети за войну, За павших и свою страну Прощенья просят… Неужели, Вашу мать? Смоленск ты видел и погост? Печные трубы - аж до звезд, И в горле ком и не хватало слов. Ты видел, что они сожгли? Что не спасли, не сберегли? И наших стариков и баб и пацанов… А подо Ржевом - два из ста… Окопов целая верста. Всего обойма на двоих - одна беда, И может - мертвым проще быть, Но нужно их остановить Штыком, лопатой или грудью навсегда. Он мне налил, поднес из рук: Ты не забудь про цену, внук! И кем ты был с рождения храним… И снова он припомнил мать… Курилы может быть отдать? А там и Кенигсберг - впридачу к ним?