Спасибо вам, читатели мои, за то внимание, что мне вы уделили, за то, что вы глаза свои к моим твореньям устремили. Быть может, окунулись с головою в то, что я писал от всей души, и жили на одной волне со мною, хоть были строчки и не так уж хороши. Но слово каждое я выбирал, чтобы сердца читателей оно не остудило. И видит Бог, я не писал, когда это возможно было. Как это много - понять и разделить печали, радости, любовь, мечты, и в гости вечером к вам приходить, и разговаривать на ты. О самом важном, сокровенном, о чём не с каждым будешь говорить. Когда ты душу не прикроешь телом бренным, когда ей в темноте приходится светить. Светить другим, себя сжигая, душе уже не привыкать. И с каждой строчкой обнажая, себя она пытается понять. Прошу вас, не судите меня строго, ведь мысли, убеждения у каждого свои. И с вами у меня одна дорога! Спасибо вам, читатели мои!

Видел я, как плачут мужики, надрывно плачут, тихо, безутешно, от изнутри сжигающей тоски, с горючею слезою неизбежной. Их слёзы оттого, что не воротишь всего, что было в жизни дорогим, и остаётся им всего лишь принять мир именно таким. Когда ход жизни не изменишь, когда нельзя их в чём – то убедить, и тяжкий груз с души уж никуда не денешь, и невыносимо с этим грузом дальше жить. От безысходности их слёзы, от невозможности хоть что – то поменять, когда уже не сбудутся их грёзы, когда у них уж нечего отнять. И дай им Бог не утерять судьбы их нить и сохранить в душе пусть крошечную малость того, что им поможет дальше жить, на редкую надеясь жизненную радость.

Я не пишу, когда душа не просит, когда ей без чего – то можно обойтись. Пусть многое сейчас она не сносит, но тихо шепчет: « Улыбнись! » В тоску вгоняет казнокрадство, неэффективные реформы, министры наши, депутатство, выпячиваемые силиконом формы. Я не хочу искать для них достойной рифмы и лишний раз питать энергией своей. Я лучше напишу про нимфу, что будет радостью моих очей. Пусть я её ещё не знаю, но в предвкушении кружится голова. И вновь, как в юности, летаю, и в рифму просятся слова. Найду слова для чувств не очень и плохие и напоказ их выставить не поспешу. Про всё плохое пишут пусть другие. А я про это не пишу!

Ах, как быстро проносятся годы, за юбилеем спешит юбилей. Мы зависим уже от погоды, и голова всё белей и белей. Вроде, только вчера было детство, детский сад, первый класс, пацаны, печь, у которой можно согреться и высушить сырые штаны. Тот снег, что к утру делал белым все улицы нашего детства, на которые мы через годы не можем никак наглядеться. Иду по ним, как всё здесь изменилось, нет тех дорог, домов, дворов. А главное, - людей, которым приходилось сносить все тяготы лихих годов. Как многих здесь уж больше нет, повсюду незнакомые мне лица. И только изредка из тех далёких лет проглядывается что – то по крупицам. Мелькнёт знакомое лицо, так сильно изменённое годами, а вот тот дом, то самое крыльцо, забор, калитка с воротами. Открыл калитку, чтоб узнать, как одноклассник бывший мой живёт, а он, как лунь, - ни дать, ни взять, меня совсем не узнаёт. Я тоже сильно изменился, как изменилось всё вокруг. Но очень рад, что появился из давних лет мой школьный друг. Мы с ним по рюмке опрокинем и вспомним всех, кто с нами был, кого мы больше не увидим, кто путь земной свой завершил. Глубокой ночью выйдем снова на наши улицы, где редки фонари, где появилась снежная обнова, и как когда – то прогуляем до зари. Эти улицы нас воспитали, научили дружить и любить, и характеры наши ковали. Мы их просто не сможем забыть!

Памяти друга Листаю номера в мобильном телефоне и номер друга нахожу опять. Тот номер длинный и знакомый, - так хочется его набрать. И голос вновь его услышать, как он мне говорит: « Привет! » Но почему же всё так вышло, что друга с нами больше нет? На небеса его забрали так рано, ровно в пятьдесят. И дни тяжёлые настали, как тучи на небе висят. Таких друзей бывает мало, их дарят далеко не всем. И жизнь, пускай, его трепала, но не испортила совсем. Он изредка звонил мне ночью, когда тоску мешал с вином, и душу рвал, буквально, в клочья, напоминая о былом. И долго с ним мы говорили о светлом прошлом, о судьбе, в которой вместе с ним мы были. Спасибо, Господи, тебе! Мы этот номер набирали с друзьями, когда пели у костра, когда нас судьбы разбросали, чтоб вспомнить светлое вчера. Однажды он без лишних слов проделал ночью длинный путь, чтоб хоть на несколько часов невозвратимое вернуть. И вновь в глазах сверкало пламя, и песням не было конца про поле русское, про маму, про август и про глупого скворца. И как сейчас вернуть ту радость от наших встреч с тобой, друг мой? И сбросить с сердца грусти тяжесть? Ведь ты не позвонишь мне вновь. И жаль, что всей душевной мощью не разорвём мы этот вечный круг. Но иногда я просыпаюсь ночью в надежде, что сейчас позвонит друг.