Всегда таким, как вы, сэр, жить легко; Всегда у таких, как вы, мисс, гораздо тяжелее      путь жизненный; Тем, кто легкомысленный; У тех, кто думать привык. Несчастны те, кто впритык К мыслям своим стоит, Счастливы те, кто отвык Думать вообще, а привык просто быть.

А я люблю посмотреть, кто такой человек. А человек — никто ведь! Точка в своей форме. И не оставит он в покое Вопрос о своем "Я". В этом вся беда: нет в некоторых "Я"; Есть вранье, а есть и глубина. Иногда — глубина вранья, А не мира своего и самого себя. Мы слишком бесчестны; тем более, для Бога. Мы сошли с ума от лести Но не можем без упрека Написать и строки Про любого человека.

Я помню свой восторг, Когда сомкнулись нити; Когда наперекор всему, без слов, Человек шел по наитию. Когда сплетались судьбы. Вдруг сломавши крест, И, закрыв дорогу в погреб, Издали манифест. Когда, испепеленные гудроном, Поднимали красный флаг; Помню страх огромный: Читал "Архипелаг ГУЛАГ". Помню культуру и страну — Переоцененный фанфик. Здесь бытие невмоготу; Жить здесь перестали.

Близкому Я никогда тебя не видел; не смог бы увидеть. Хотелось приехать с тобою выпить – Весь мир как в покинутом городе. Все вокруг – фантом в сумасброде. Срываю всю мишуру: Все пометки, все воспоминания. И неестественно шумлю В закоулке своего же сознания. Хотелось приехать и поделиться – А некуда ехать и вовсе, Оставалось только скрыться Вместо дома – свежий воздух, Вместо связи – голубиная почта. Мы встретимся в метафизике; Я и ты – фантом сознания, точно. Хотелось знать, как же быть и Что делать? Узнаю в праздник на кухне Уверен я.

Кладбище сумбурных слов В глупой жизни увядало; Уйти от мысленных оков? — Попыток было мало. И все-таки не вышло. Там кто-то контролировал Может быть, Всевышний? Меня Он изолировал? Или же то был я сам? Не знаю. Я связал Слова и превратил их В собственное кладбище Теперь мысли мои — Абсудрово пристанище.