Я – жизнь на краю империи. Я – жизнь, где мне жизни нет. Не книжной историей делится Страна, что живёт раз в сто лет. Костями покрыта земля моя, Истории скорбный оброк. Ничем мы не лучше, наверное, Всех тех, кто лежит между строк... Бог знает, быть может споём ещё. Меч ангела мимо пройдет. Дверей косяки, кто помазывал, И волос с голов не падёт. Коль нет, то "за что?", - ты не спрашивай. Пусть каждый роптать не спешит. Ты честно кафтан свой донашивай. Он каждому в пору пошит.

Я вами не умею надышаться, Я с вами не могу договорить, Всегда любовью вы готовы оставаться, Всегда любя нас, вы готовы уходить... Мне кажется минутки не хватает, И что-то важное не знаю, как сказать, И время всё куда-то убегает. Я здесь! Мы рядом! Дайте только знать. Всё, что сказал я, всё звучит фальшиво, Вот жизни день ещё один затих. Молитвы время. Господи помилуй... Помилуй, Господи, родителей моих.

Слава Богу за всё. Чтоб смириться, всегда нужно время. Слава Богу за всё, То, что надо ещё пережить. Как осиновый лист, Я страшусь на ветру лишь мгновенье, Мне бы только успеть, Не казаться, а всё-таки быть. Мне бы только успеть, Не предать, не сгореть и не сдаться... Слава Богу за всё, - за мгновенье Пред тем, как листвой с моей ветки слететь.

На синей шинели сверкает Крылатый, как птица значок. И память моя улетает Туда, где знакомый «Ячок». Непогода, опять непогода. В Запорожье туман и дожди. Сыновей не видал по полгода. Ты родная, меня подожди. Непогода опять ходит рядом. Да, с погодой, как прежде беда… Мне сказали, мой друг из отряда, Вышел в рейс и уже навсегда… Мы уйдём, оставляя вам небо. Молодые теперь смотрят в высь. Мы уйдём для других незаметно. Мы уйдём. Семьи нас заждались. На старой шинели сверкает Крылатый, как птица значок. И память моя улетает Туда, где знакомый «Ячок»…

Ну вот и ты уже стареешь. Стареешь телом – не душой. Наверно так же ты наивен, Хоть и совсем уже большой. Здоровье тихо-тихо тает, Не всех уж органов хватает. И в сорок страшно заглянуть, Насколько долог будет путь. От молодости лет, всю жизнь меняем лица. Мы книги оставляем на потом. И можно в тридцать, стать уже великим, И в шестьдесят остаться дураком.