Сирены, ночь и море

Над пучиной, на выступах скал, Млела хищная стая сирен: Лунный свет их фигуры ласкал Сквозь прозрачного сумрака плен. Словно мед, голоса их лились, Завлекая на смерть корабли; Грели звезды безмолвную высь И кого-то в ночи берегли... Целясь чей-то рассудок обвить, Был блажен плотоядный напев, И терялась жемчужная нить В волосах самой юной из дев: К ней упрямо вздымалась волна, К белой коже стремя поцелуй, Разбиваясь, от песен хмельна, Об орнаменты жестких чешуй; И игрались седые ветра С тусклым золотом рыжих кудрей; Чужеродной печалью мудра, Лита - пленница мглистых морей... И туман, непроглядно густой, Мерно кутая дьявольский хор, Не затронул своей пеленой Лишь ее неприкаянный взор... Милосердие, голод и медь Серебрились в холодной крови; Ей не к роли усопших жалеть Ей не в пору мечтать о любви... Сестры пели под полной Луной И суда к верной смерти вели; Только грезилось Лите порой Не губить, а спасать корабли... Но судьбой до прощального дня Предназначено деве младой Вечно спать, свои сны хороня, Вечно быть чьей-то верной бедой... Лунный свет к Лите в сердце спадал, Ночь в заре растворяла свой плен. Волны схлынули с выступов скал, Унося очертанья сирен...