Коснись меня нежно, Коснись меня мятно - Не так, чтоб небрежно, Не так, чтоб невнятно. Как розою чайной, Как выдохом томным - Совсем не случайно. Не властно. Не скромно. И вечером снежным, И ласковым утром - Коснись меня нежно, Коснись меня мудро. Открытость судьбе, Что ведёт твою руку, Вернёт нас себе И подарит друг другу.

Cherchez la femme - ищите женщину - говорят французы. А они знают, что говорят. Cherchez la femme, когда образованные мужчины становятся неразумными и совершают дурацкие, безрассудные поступки. Cherchez la femme, когда вспыхивают необъяснимые войны, а войны целенаправленные вдруг сходят на нет по непонятным причинам. Cherchez la femme, когда прерываются великие династии и рушатся великие империи. Cherchez la femme. * * * Однажды, на рубеже 10-го и 11-го века, жила-была… нет-нет, не принцесса. Однако “просто” девушкой она тоже не была. Она принадлежала знатному роду, самому могущественному во всей Стране, обладавшему наивысшей властью. Её предки были выдающимися воинами, сильными и бесстрашными, хоть и не очень удачливыми. Они приплыли в Страну по свирепому морю в поисках укрытия от саксонских мечей. Они решили не возвращаться на свою холодную скалистую родину, а остаться на этой благодатной земле. Они захватили Страну и её жителей, став их правителями… Но, изначально не обладая королевской кровью, никто из них не мог стать королём. Девушка была прелестна. Она унаследовала утончённые черты, изысканные манеры и острый ум от своих французских пра-прабабок; беспримерную храбрость, неукротимую волю и холодный рассудок — от своих пра-прадедов-викингов. Все обитатели Замка обожали её. Все называли её «Ваше Высочество». Но принцессой она не была и прекрасно это знала. Она знала это с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы понимать — несмотря на то, что в Стране к её отцу обращались «Ваше Величество», её отец не был настоящим королём. Она видела, что в письмах, привозимых из других земель, отца называли «монсеньор герцог». Итак, её семья имела все возможные богатства: плодородные земли, породистых скакунов, самые тонкие шелка и самый мягкий бархат, власть над людьми, любовь друзей и зависть недругов… Единственное, чего у них не было — королевской крови. Это было её самой заветной мечтой — стать настоящей королевой. И она была достаточно умна, чтобы понимать: единственная возможность для осуществления этой мечты — выйти замуж за Короля. Король на севере был слишком занят войнами. Король на востоке был слишком далеко. Король на юге был слишком спесив и высокомерен - он не соблазнился бы никому не известной девушкой. И тогда она посмотрела на запад. Она уговорила своего отца пригласить гостей из Англии. Она всё тщательно спланировала и отрепетировала: каждую деталь костюма, каждый завиток причёски, каждое движение, каждую улыбку, каждый взгляд. И Король, несмотря на то, что уже имел жену и детей, влюбился в неё без памяти. Замужество. Только законный брак. И в 17 лет она стала Королевой Англии. Её муж был вдвое старше. Её не интересовало, что стало с его предыдущей женой и её детьми. И её вовсе не тронуло, когда саксонские подданные стали презрительно называть Короля Неразумным. Они утверждали, что Король взял её в жёны только для того, чтобы люди её отца перестали совершать набеги на юго-восточное побережье Англии. Но это были всего лишь слова. Она стала настоящей Королевой. Её владения были в десять раз обширнее Страны её отца. Её желание было исполнено. Её тщеславие было удовлетворено. Прошли годы. У Королевы родились трое детей - два обожаемых сына и прелестная дочь. Но однажды её новую родину постигло страшное бедствие - король с севера - Захватчик, к тому времени уже правящий тремя странами: Норвегией, Данией и Швецией, - пожелал аннексировать английские земли. Его армия высадилась на севере и продвигалась к Столице, сжигая все селения и убивая всех жителей на своём пути. Она понимала, что английская армия была также слаба, как и английский Король. Но только не она. И когда Захватчик подошёл совсем близко, она убедила своего мужа встретиться с ним, чтобы заключить договор и спасти своих подданных. История повторяется. Она всё ещё была прелестна. Она всё тщательно спланировала и отрепетировала: каждую деталь костюма, каждый завиток причёски, каждое движение, каждую улыбку, каждый взгляд. И Захватчик, несмотря на то, что уже имел жену и детей, ... Хотя, на этот раз всё случилось не совсем так. Захватчик был молод, красив и силён. И смотрел только на неё. Так смотрел! И на этот раз она позволила себе влюбиться без памяти. Они заключили договор: она выйдет за него замуж, если он оградит её дом от разорения и позволит её детям уехать на континент к родственникам. Огромная армия Захватчика внезапно остановилась недалеко от Столицы и встала лагерем. Немного спустя и очень кстати умер Неразумный Король и его старший сын от первого брака. Дети Королевы благополучно прибыли в Нормандию, чтобы получить образование под присмотром своего дяди, окружёнными любовью и заботой, как подобает королевским детям. Ей было 31, когда она снова вышла замуж, чтобы стать счастливой, а заодно и Королевой уже не только Англии, но и Дании и Норвегии. Но в этом Мире за всё нужно платить. И платить приходится не только самим должникам, но и их детям и внукам. А за грехи королевские платить приходится целым странам и народам. Первым стал Захватчик. Он умер в 40. Его сыну было 22, когда он надел корону своего отца, отправил свою мать в ссылку и вскоре умер от удара "вследствие чрезмерного употребления алкоголя", как объяснили доктора. Но люди шептались, что он был отравлен. Все остальные сыновья и единственная дочь Захватчика тоже умерли в течении 10 лет после его смерти. В это же время средний сын Королевы (и Неразумного Короля), вернувшись в Англию был захвачен и замучен до смерти. Судьба её старшего сына оказалась более счастливой - ему удалось стать Королём Англии. Но, будучи наполовину саксом, наполовину нормандцем, к тому же воспитанным в Нормандии, он не говорил по-английски и не был в чести у своих подданных. Чтобы укрепить своё положение, он женился (во второй раз, оставив в Нормандии свою первую жену) на девушке из самого влиятельного саксонского рода и конфисковал у своей матери всю её собственность, отослав её подальше от Столицы. Позднее выяснилось, что его жена бесплодна, и она отправилась вслед за своей свекровью - в монастырь. Но Король чувствовал дыхание Рока. Он взял на воспитание своего внучатого племянника, мальчика 6-ти лет, единственного оставшегося в живых наследника, настоящего Принца, чтобы сохранить королевскую кровь. Он молился, каялся перед Богом за грехи - свои и своей семьи - за что его стали называть Исповедником. Но всё было тщетно. Ящик Пандоры был открыт. Лис был запущен в курятник. И одна из самых ужасных катастроф в истории Англии уже приближалась. Очередь дошла до страны, чей Неразумный Король предал свой народ, позабыл свой долг и позволил своим чувствам руководить своими поступками. Его благородный наследник был убит Завоевателем. Единственный наследник - саксонский Принц 15-ти лет - был вынужден бежать на запад. Он несколько раз пытался поднять восстание против Завоевателя, но никто не принимал его всерьёз. Никто не знает, где и когда он умер. У него не было детей и его смерть оборвала родовую линию настоящих королей Англии, линию королевской крови. На 300 лет Англия стала нормандской. Саксонские ярлы стали никем, саксонские землепашцы стали рабами, саксонский язык и саксонские традиции были забыты. * * * Эмма Нормандская осталась в Истории как Первая Английская Королева Раннего Средневековья, самая богатая и могущественная женщина своего времени. Возможно, этот рассказ не вполне точен и всё было несколько иначе. Но кто знает. История - вещь непредсказуемая...

Дорожная “пробка” на выезде из микрорайона растянулась, наверное, на километр. Две полосы в обе стороны были забиты машинами, которые практически не двигались. Вообще-то, в последнее время это стало обычным делом - машин в городе становилось всё больше, а вот дороги шире не становились. Пора бы уже привыкнуть. Но Сергей привыкнуть не мог. А сегодня он особенно нервничал, потому что вчера опоздал со статьёй и клятвенно пообещал Николаю Степанычу, редактору газеты, в которой работал, что больше НИКОГДА… И вот сегодня он не просто опаздывал на важное мероприятие, а рисковал и вовсе его пропустить. Степаныч на звонки не отвечал, что было вполне объяснимо. До метро идти далеко, да и не бросать же машину посреди дороги. Съехать некуда - боковые дороги тоже забиты. К тому же, машина Сергея стояла в левом ряду - он же торопился. Приходилось просто сидеть и ждать. Чтобы как-то убить время, Сергей листал Инстаграм. Потом Фейсбук. Потом ВК. Пробовал слушать радио. Но в результате в голове “поселилась” какая-то глупая песенка, которая стала там крутиться, разгоняя все остальные мысли. Так, с крутящейся песенкой в голове, Сергей сидел и “бродил” взглядом по окружающим автомобилям. Водитель фургончика на встречной полосе, мужчина уже довольно зрелого возраста, смешно шевелил губами - разговаривал, только непонятно с кем - больше в машине никого не было. Ни телефона, ни гарнируты hands-free тоже не наблюдалось. Потом, маневрируя между машинами, к фургончику подъехал велосипедист явно не славянской внешности, с рюкзаком-термосом, похожим на великанский кубик из тех, с которыми Сергей играл в детсадовском возрасте. Водитель вышел из кабины, открыл дверь фургона, переложил несколько коробок и свёртков в рюкзак велосипедиста и тот уехал. Через минуту подъехал второй велосипедист, потом ещё один. И ещё. Наконец паломничество велосипедистов к фургончику закончилось и водитель пошёл обратно к кабине. Но прошёл мимо, направился к машине Сергея и постучал в окно. Сергей опустил стекло. Здравствуйте. Не хотите перекусить? Давно уже “загораем”. Здравствуйте. Вы что-то конкретное предлагаете? Да. Я развожу заказы и у меня два отказника. Все заказы раздал велокурьерам, а эти далеко везти и клиенты отказались ждать. Хорошо. Очень кстати - я сегодня даже позавтракать не успел. Давайте хоть пообедаем. Они ели уже порядком остывшие пиццы из коробок, разложенных на капоте машины Сергея. Разговаривали “ни о чём” - о погоде, о перспективах дорожного строительства… Сергей даже знакомиться не стал, да ему и не предлагали. Ну ладно, я пойду. - сказал водитель фургона, когда пиццы закончились, - Не хочу время зря терять. Судя по всему, как раз времени у нас - хоть отбавляй, девать некуда. - невесело усмехнулся Сергей - Я вот уже и не знаю, чем в этой “пробке” себя занять. Поспал бы, да боюсь - вдруг двинемся. А Вы как обычно время убиваете? Мужчина собрал пустые коробки с капота и повернулся. Его глаза вдруг стали серьёзными и пристальными. Зачем же его убивать? Сейчас убьёшь, а потом, когда надо будет, гладишь - а его и нет. Ведь это только кажется, что время - что-то невидимое и бесконечное. А на самом деле его количество очень даже ограничено - длиной твоей жизни. Я своё время использую. Вот - английский учу. Когда выучу хотя бы до разговорного уровня, стану менеджером - начальником наших вело-курьеров. Только в пробках время-то и есть. К тому же спокойно и не мешает никто. А вы поспите. Я Вам посигналю, если что. Он улыбнулся и пошёл к своему фургончику размеренной походкой. Сергей какое-то время смотрел ему в спину, а потом уселся в кресло поудобнее и закрыл глаза. Еда его несколько успокоила, приятное расслабление разлилось по телу, и он уснул. Перед ним стоял хмурый Степаныч. Вечно у тебя времени нет. Потому и нет - сначала убиваешь, а потом жалуешься. Кому же понравится, когда его убивают? Степаныч дрогнул и стал превращаться в жену. Её лицо было печально. Она просто смотрела и молчала. Но он и так всё понял: с некоторых пор они перестали проводить время вместе. Не то чтобы Сергей не хотел этого. Просто было некогда - посмотреть фильм, посидеть в кафе, прогуляться по парку. Он только обещал и откладывал, но найти время так и не мог. Он посмотрел жене в глаза и увидел в них себя, своё отражение. Отражение приблизилось, стало большим и дрожащим, как неисправная голограмма. По лицу пошли полосы. И вдруг его голограмма заговорила. Тихо так. Не убивай меня. Ты же не знаешь, сколько у тебя времени. Я и так утекаю - с каждой секундой меня становится всё меньше. А когда убиваешь - ещё меньше. Зачем тогда ты просил дать тебе меня? Чтобы убивать? Где логика? Сергей не знал, что ответить. Ему стало как-то стыдно и жарко. Он протянул руку, чтобы дотронуться до голограммы… Он чуть не подпрыгнул в кресле - таким резким и громким был звук клаксона. Водители уже запустили двигатели и встречная полоса даже начала медленное движение. Мимо проплывал фургончик. На его борту было написано: “Мы ценим ваше время”. Фраза будто просочилась через глаза в мозг и застряла в переплетении нейронов. Остальные мысли двигались на её фоне с такой же “черепашьей” скоростью, как и машины по встречной полосе и точно так же уплывали в небытие, не оставляя следа. Движение было недолгим и метров через 60-70 всё опять остановилось. Но не мысли. И вот одна из них зацепилась словом “время” за такое же слово из надписи на фургоне. В далёкое и прекрасное время своей юности Сергей хотел стать писателем. В общем-то именно поэтому он и выбрал факультет журналистики. Но потом всё закружилось в водовороте событий и у него никогда не было времени на осуществление своей мечты. Сергей взял телефон, открыл свой гугл-аккаунт и на чистом листе нового документа напечатал первую строчку своего первого рассказа: “Дорожная “пробка” на выезде из микрорайона растянулась, наверное, на километр.”

Любаша сидела в кресле и плакала. Вернее, слёзы просто сами собой текли из её глаз, которые смотрели куда-то вдаль. В голове крутилась одна и та же мысль: “Мой мальчик уехал от меня, я осталась одна и мне больше не имеет смысла жить.” Она пыталась избавиться от этой навязчивой мысли - пыталась читать, смотреть телевизор, гулять, звонила подругам. Подруги были странные - они поздравляли её с тем, что её сын успешно сдал экзамены и поступил в престижный вуз в Швейцарии. Они радовались тому, что причиняло ей столько боли. Они не понимали, что этим поступком он лишил её смысла всего. Практически всё в её жизни вращалось вокруг него - её обожаемого, единственного сына (она решила больше не иметь детей, чтобы всю свою любовь посвятить ему). И вот её Солнышко, её Маленький Принц, её Центр Вселенной, её “птенчик” покинул гнездо и улетел… так далеко… Слёзы скатывались с подбородка и капали на открытую страницу фотоальбома, лежащего у неё на коленях - прямо на фотографию улыбающегося “пупса”, которого совершенно не смущало полное отсутствие на нём одежды. Под фотографией была подпись: “Сашеньке пол-года”. Она взяла альбом, чтобы не было так тоскливо, но вышло наоборот - уже на второй странице слёзы опять полились нескончаемым потоком. Она вспоминала, какая была счастливая, когда он появился на свет, как радовалась каждой его “ступеньке”: когда сделал первый шаг, сказал первое слово, пошёл в первый класс… И чем больше она вспоминала радостей, тем ярче было её горе. А ведь всё было так хорошо. Она была профессиональным педагогом и знала, как воспитывать ребёнка. Она водила его в спортивную секцию, чтобы он научился плавать, и нанимала репетиторов по английскому языку и математике, она поддержала его желание получить водительские права и окончить курсы программирования. Она учила его завязывать галстук и переживать неудачи… Из транса её вывел телефонный звонок. Привет, Любаша! Я вернулась! Мой контракт закончился. Я так давно тебя не видела! Давай встретимся в нашей кафешке через полчасика. Я тебе столько всего расскажу! Привет… Светка, ты что ли? Я рада, что ты вернулась. Только я сегодня не могу. Так. Что с голосом? Ты плачешь? С мужем поругалась? Да нет...Ты ничего не знаешь? Мой Сашенька уехал… С ним что-нибудь случилось? Он попал в аварию? Да нет! С чего ты взяла? Просто уехал. Насовсем. Наверное… Фух! А я уже испугалась. Cкучаешь? Поэтому ревёшь? Скучаю… Реву… А муж? Он в рейсе. Вот сижу, смотрю фотографии… Сашенька такой смешной был в детстве… А сколько ему сейчас? Девятнадцать исполнилось… Ух ты! Сашке скоро 20 лет! Слушай, в одиночестве скучать и реветь неинтересно. Давай я зайду за тобой через часик и мы… - Светка ещё что-то щебетала, но Любаша уже не слушала. Она только сказала “Давай” и опустила телефон. Светланины слова “Сашке скоро 20 лет” произвели эффект ушата холодной воды, вылитого на голову. Она посмотрела на омытую слезами фотографию улыбающегося “пупса” и произнесла вслух “Сашеньке скоро 20 лет”. Выходило глупо. Тогда она сказала “Саше скоро 20 лет”. Звучало лучше, но с фотографией никак не вязалось. Она же назвала своего сына звучным именем Александр. И вот он им стал. А она и не заметила… Она закрыла альбом и пошла в комнату сына. Там был относительный порядок. Саша никогда не был неряхой, но, как и любой молодой человек его возраста не слишком заботился о том, где что находится, поэтому на тумбочке лежали какие-то змеевидные провода, на подоконнике - ножницы, и ещё несколько тетрадей - на пуфике. Любаша ничего не трогала после отъезда сына - он же вернётся. Скоро. Надо собираться. Глаза красить не имеет смысла - всё равно размажу. Надо взять денег. Волосы… пусть будут как есть. Или нет.. Любаша обернула свою тяжёлую светло-русую косу вокруг головы и заколола шпильками - чтобы не болталась. Умыла лицо холодной водой, чтобы снять красноту. Потом взяла из шкафа первое попавшееся платье и переоделась. Светлана была закоренелая оптимистка. Нельзя сказать, чтобы её жизнь протекала “как по маслу” - университет бросила, с мужем развелась. Её тоже увольняли с работы, обворовывали. Она тоже могла потерять ключи, приехать в аэропорт без паспорта или глупо влезть в долги - в общем, как любой обычный человек. Но у неё было одно замечательное качество: когда с ней что-то такое происходило - то, что другие люди считали проблемами или неприятностями, - она называла это приключениями. Вот и сейчас она так весело рассказывала о своей жизни в Англии (она решила таким способом выучить английский язык - нанялась в семью с тремя детьми гувернанткой), что постепенно Любаше передалось её настроение и иногда они даже вместе смеялись. А что это у тебя сегодня на голове. В наше время никто так уже не ходит. Пойдём в парикмахерскую, к одному моему знакомому. Он тебе нормальную причёску сделает. Сейчас позвоню. Да не бойся, никто тебя стричь не собирается. Просто уложит по-человечески…. Привет, когда ты освободишься? У меня клиент для тебя есть. Ок. Через часик подъедем. Давай! Я всегда считала, что самые лучшие женские парикмахеры - мужчины. (Это она уже Любе говорила). В них нет зависти, даже подсознательной. И они реально хотят сделать женщину красивой. Давай по бокальчику, за встречу, а? Они ещё посидели. Люба рассказала, как Саша заканчивал школу, как собирал документы в университет, как ездил на собеседование, как радовался, когда пришло письмо о его зачислении, как она тоже сначала радовалась, и как он уехал, и как ей стало … СТОП! - сказала Светлана - Ты хотела, чтобы он не уезжал? Да - слёзы опять заблестели в Любиных глазах. То есть, ты хотела, чтобы он сдал экзамены, но учиться не поехал? Ну, нет. Я хотела, чтобы он учился здесь. Но ведь у нас нет такого факультета. Мог бы выбрать другой, который есть. И учиться там, где не нравится? Получить профессию, которая не нравится? И потом пахать на работе, от которой с души воротит? Нет… Тогда наверное ты хотела, чтобы он потратил пять лет своей жизни на получение диплома, который ты бы повесила на стену вместо картины с котиками? Ну почему обязательно с котиками? Диплом, образование - всегда хорошее подспорье в жизни. Подспорье для чего? Для того чтобы найти хорошую работу. Иногда хорошая и любимая - две большие разницы. Твоему сыну несказанно повезло - он знает, чем хочет заниматься в жизни. По крайней мере, сейчас. И у него достаточно смелости, чтобы идти туда. А как же я? А ты… Поезжай в Милан на шопинг. Или на фестиваль байкеров в Питере. Или займись новым дизайном квартиры. Или запишись в тир на курсы стрельбы - мне после развода реально помогло. Или… Ты шутишь? Вовсе нет. Тебе нужно заняться чем-то, для тебя несвойственным. Сделать что-то, чего никто от тебя не ожидает. Ой, нам пора идти. В парикмахерской они решили, что Светлана “погуляет” по магазинам, а потом они вместе решат, как провести вечер. Что Вы хотите? Завить? Заплести? Может быть покрасить? Покрасить… и подстричь. На какую длину? Сантиметра на два. В смысле, чтобы осталось… два… сантиметра... Любаша слушала свой голос и с трудом осознавала, что это она говорит. Вы уверены? - спросил молодой человек в фартуке и с модным “чубом” на голове. Да. Сделайте мне причёску, как у героини “Зимней вишни”. Молодой человек не смотрел фильм “Зимняя вишня”. Он был слишком молод и не имел склонности смотреть старые мелодрамы. Им пришлось искать фотографию Елены Сафоновой (Ольги) в интернете. Вы точно уверены? - переспросил парикмахер, с недоверием глядя в Любашино отражение. Да. - повторила Любаша и закрыла глаза. Она впала в лёгкий транс, какой бывает только в парикмахерских и, пожалуй, ещё во время педикюра - тихая ненавязчивая музыка, приятные запахи, усыпляющий голос психолога… ой, извините, мастера. Если хочешь, можно даже что-то отвечать: да… конечно… и в самом деле… мне тоже… интересно... Готово! Смотрите. Из зеркала смотрела голубоглазая брюнетка с “ёжиком” “зимней вишни”. За ней стояла остолбеневшая Светка. Ну ты даёшь! Пойдём, отметим твой день рождения. Можно и второй раз - ты же со мной ещё не отмечала… в этом году. Любаша стояла в зале прибытий аэропорта и волновалась. За долгую совместную жизнь она уже привыкла к рейсам мужа и как-то постепенно перестала его встречать. Поначалу она очень скучала и всё время приезжала - в аэропорт или к пирсу. Приезжала одна. Потом с сыном. Потом опять одна. Но почему-то это не стало традицией. Всё чаще и чаще что-то мешало - работа, какие-то неотложные дела или просто усталость. Любаша волновалась, но это не мешало ей замечать взгляды прохожих - нечасто можно увидеть женщину на шпильках и в нарядном платье “а-ля шестидесятые” в аэропорту. Но ей так хотелось сегодня быть красивой. Она предупредила мужа, что приедет его встречать и что не нужно вызывать такси, и теперь высматривала его в потоке прибывших пассажиров. Когда их глаза встретились, он замедлил шаг, но сразу заулыбался и снова заспешил. Она совсем забыла, как ему идёт китель и как она без памяти влюбилась в него когда-то давно. Привет! Кажется, я что-то пропустил? Нет, ты как раз во время.

Сосны боялись подходить близко к воде. Они стояли немного в отдалении и наклонялись в противоположную сторону, как будто хотели убежать. Даже их ветви тянулись в лес, хоть там и было уже тесно, - это потому, что море простиралось на север и запад, а сосны больше любили солнце, всегда приходившее с востока и юга. К тому же, постоянные ветры придавали растущим деревьям соответствующее направление. Правда некоторые вытягивали свои корни, пытаясь достать до линии прибоя, возможно, чтобы потрогать воду, как шаловливые дети - одним пальчиком. Между соснами и морем лежала полоса жёлтого песка. Она отделяла эти две несовместимые стихии друг от друга. И в то же время, она соединяла их. Только во время шторма, когда разгневанное море бросало длинные волны прямо к соснам и било ими по песку, пляж безнадёжно терялся и, стесняясь этой своей растерянности и забитости, темнел и временами даже исчезал под водой. Возможно, именно в такие моменты сосны и хотели убежать, а потом так и оставались наклонёнными. Песок - крохотные камешки, перемешанные с обломками раковин, щепочками и частицами водорослей. Возможно они тоже растут, как сосны, и превращаются в гальку, островки которой можно было встретить на берегу. Тут и там из песка вырастали несколько совсем уж древних, огромных валунов. Они стояли по-одиночке, повернувшись к воде более пологой стороной. Может они вышли из моря, но ещё не дошли до леса? Камни ведь ходят очень медленно. Ещё пара камней стояли по колено в воде, дальше ещё - по пояс, и можно было угадать по неровному бегу волн ещё несколько великанов, только собиравшихся показать свои макушки, которые были уже хорошо заметны пролетающим чайкам и служили им местами для отдыха. Откуда они пришли? Из глубины или с противоположного берега? Как долго они идут? Зачем? Сколько ещё гигантов скрывается под водой? А может быть песок - это всё, что осталось от тех, кто не дошёл? Состарился в пути, одряхлел и не выдержал беззаботной и безжалостной игры течений и волн... Обо всём этом думала Мия, когда бродила по берегу, сидела на каком-нибудь камне или на мягкой хвое под соснами. И смотрела на море. Оно было всегда разное, завораживающее своей изменчивостью и вечным движением. Как странно, думала Мия, море всегда движется и всегда остаётся на своём месте. Как-то раз она спросила своих родителей, на что больше похоже море: на чай или на суп. Мама сказала, что на чай, потому что тёмное и из воды, только цвет другой и не сладкое, а солёное. А отец сказал, что на суп, именно потому что солёное, и ещё потому что в море много всего есть: рыбы, водоросли и всякое другое, о чём мы даже не подозреваем. И, прищурившись, посмотрел на маму. Неправда, - возмутилась мама - я очень редко пересаливаю, и ещё я могу написать тебе список продуктов, чтобы ты всегда знал, что я кладу в суп, и мог сам проверить. Мия тогда смеялась. И отец смеялся. А потом и мама тоже. Жаль, что не часто удавалось вот так посидеть всем вместе и поговорить о разных важных и неважных вещах. Отец всё время работал: ловил рыбу далеко в море, потом отвозил улов в город и опять уходил в море. Мама тоже всё время была занята - ведь ей приходилось заниматься хозяйством одной. Когда Мия подросла, она начала помогать матери, и времени для прогулок оставалось всё меньше. Мия шла босиком по тёплому вечернему песку. Опускающееся солнце золотило кору сосен, подсвечивало облака и сыпало бриллианты на гребешки морской ряби. Мия знала, что если очень внимательно искать, то в песке можно найти янтарь - “слёзы сосен”, пролитые ими прямо в море. Холодная солёная вода своим непрерывным движением превратила их в камешки, хранящие солнце, которое расплавило сосновую смолу, сделало её текучей и заставило капнуть в воду миллион лет назад. Так рассказывала ей мама. Непонятно, думала Мия, как могла смола капнуть в море, если сосны наклоняются в противоположную сторону? И стоят они довольно далеко от воды. А в шторм, когда море подступает к самым деревьям, солнца вообще нет. Да и в ясную погоду оно приходило сюда уже уставшим, вечерним, и не таким жарким. Но янтарь находили почти все, сама Мия тоже. Сомневаться в маминых словах не приходилось. И всё-таки в голове что-то не складывалось. На фоне равномерного шелеста послышался всплеск и Мия подняла глаза - в море была девушка. Её голова показалась над водой и тут же исчезла. Потом опять показалась и опять исчезла. Она тонет! Мия, не успев больше ничего подумать, быстро пошла в воду. Юбка намокла и мешала идти. Волны, хоть и казались маленькими, тоже мешали. К тому же вода была холодная и становилась всё холоднее. Но Мия успела зайти только чуть выше колена, когда увидела нечто такое, что заставило её остановиться. Девушка вовсе не тонула. Она лукаво посмотрела на Мию, хихикнула и нырнула - и Мия увидела длинный, переливающийся синим и зелёным серебром, рыбий хвост. Девушка - или не девушка - вынырнула и снова захихикала. Её голос был похож на звон колокольчика: Ну что остановилась? Плыви сюда. Будем знакомиться. Я не умею плавать. Зачем же ты пошла в море? Тебя спасать. Я думала, ты тонешь. Я не знала … Как же ты могла меня спасти, если не умеешь плавать? - девушка не переставала посмеиваться, плавая невдалеке от Мии. Ну … здесь ещё мелко … Как же я могла тонуть, если здесь ещё мелко? Не знаю. - сдалась Мия - А ты кто? Вряд ли ты сможешь произнести моё имя. Ведь вы, люди, не умеете разговаривать как мы. Можешь звать меня Селена. А ты Мия, я знаю. Откуда ты знаешь? И откуда ты знаешь наш язык? Я подслушивала. Долго. Пряталась за камнями и подслушивала. Я любопытная. И сообразительная. Все так говорят. Кто все? Ну, все: братья и сёстры, подружки, знакомые. Вас что, много? Ну, в море? Не знаю. Что значит “много”? Сколько вас живёт в море? Откуда я знаю? Я не считала. А ты считала людей? Нет. Ну вот и не задавай глупые вопросы? А какие задавать? Никакие. Залезай на камень. - Селена тоже “выплеснулась” на камень вместе со следующей волной. Они посидели рядом на огромном древнем валуне и помолчали. Но Селена не могла долго молчать и сидеть без движения (помахивание хвостом не считается). Она хихикнула и “колокольчик” снова зазвенел. Я здесь гуляю. Вернее, плаваю. Вдоль берега. И я здесь гуляю. Хожу по берегу. Я знаю. Я видела тебя много раз. А почему ты одна гуляешь? Не люблю шум и пустую болтовню. Люблю слушать звуки моря и думать. А я люблю поболтать. Я вижу. А о чём ты думаешь, когда гуляешь? Обо всём. О том, почему мир устроен именно так. И для чего он так устроен. Почему солнце приходит с востока, а камни - с запада… И придумала? То есть, ты знаешь ответы на все эти вопросы? Нет. Столько времени уже ходишь, думаешь и ничего не придумала? Это неинтересно. Ну, я надеюсь, что если достаточно долго о чём-то думать, то обязательно что-нибудь узнаешь. А ты почему одна гуляешь? В смысле, плаваешь? Я и не одна. Я с братьями. Только они боятся близко подплывать. А ты не боишься? Нет. Я смелая. И любопытная. Все так говорят. - и она опять захихикала. Так они познакомились, а потом и подружились. Теперь, в хорошую погоду, Мия старалась побыстрее закончить дела, чтобы убежать на берег. Она все смелее входила в воду и даже пробовала плавать. С Селеной было весело - она рассказывала разные забавные истории, кувыркалась в воде и запускала в воздух маленькие радужные фонтанчики. Иногда она пела странные песни, похожие на шум ветра, в котором, тонко переливаясь, звенели серебряные колокольчики. И тогда Мия засыпала на каком-нибудь валуне и видела волшебные сны. Мия тоже рассказывала истории - о своём мире. И сказки. И пела длинные печальные песни. И тогда Селена переставала хихикать, становилась задумчивой и серьёзной. Хорошо, что не надолго. Они часто сидели рядышком, смотрели на горизонт и думали каждый о своём. Однажды Селена спросила: Ты когда-нибудь была на другом берегу? Нет. А ты? Мы часто туда плаваем. Я была на всех берегах нашего моря. Я же любопытная - ты знаешь. И какой берег тебе больше нравится? Раньше нравился тот, что напротив. А сейчас больше нравится этот. Потому что здесь ты. А там что? Как там? Там по-другому. Там бывает опасно, особенно в шторм. Но думаю, что тебе бы понравилось. Хочешь, поплывём туда? Ты шутишь? Я же не умею плавать. Вовсе не шучу. Ты можешь плыть в лодке. Я не такая сильная, чтобы грести так долго. И не надо. Ты забыла, что у меня есть братья? Мы всё время плаваем вместе. Они и сейчас ждут меня и наблюдают. Оттуда. - Селена махнула рукой в сторону моря - Они сильные и могли бы тащить лодку за верёвки. Сейчас конец лета: ветер дует с берега, да и течений здесь нет. В тот раз они ничего не решили. Мия немного боялась. Но дерзкая мысль всё время вертелась в голове и наконец, подпитанная любопытством, победила. Они решили плыть утром, после того, как отец уйдёт в море. Мия убежала на причал, отвязала лодку и поплыла к тому месту, где сосны подходили ближе к берегу, и где они обычно встречались. Они плыли весь день и всю ночь. Братья Селены оказались такими же весёлыми. Только не хихикали, а переговаривались своими, более низкими, но всё равно “колокольчиковыми” голосами. Они тянули лодку по-очереди, но, как казалось Мии, не потому что уставали, а потому что такое передвижение было для них слишком медленным. Селена то кружила вокруг лодки, то уплывала далеко вперёд вместе со сменившимися братьями, то сидела на носу лодки, подставляя лицо ветру. Ночь была тихая, но живая. На фиолетовом небе ярко горели звёзды, время от времени прячась за редкими ленивыми облачками. Море медленно дышало, бережно неся и покачивая лодку. От этого размеренного покачивания Мия уснула, свернувшись калачиком на дне лодки, на стареньком пледе, который взяла с собой. Когда она открыла глаза, лодка не двигалась. Выглянув поверх борта, Мия увидела неподвижных Селену и её братьев - они все зачарованно смотрели в одну сторону. Мия тоже посмотрела туда и, поражённая зрелищем, встала. Прямо перед ней возвышался огромный скалистый утёс, на каменных плечах которого, над самым обрывом, росли сосны, простирая свои золотые ветки к морю. Справа и слева, выдаваясь в море, стояли такие же утёсы, вырастая из груд валунов, бывших когда-то частицами их каменных тел. А за спиной Мии вставало солнце, сильное и яркое. Оно поднималось с той стороны, откуда они приплыли. Для этих скал и для этих сосен море было на юге и на востоке. Солнце сыпало бриллианты на гребешки морской ряби. Оно дотрагивалось своими жаркими лучами до золотых стволов, расплавляло смолу, делало её текучей. И сосны плакали прямо в море. Набегающие волны принимали их слёзы , остужали холодной солёной водой и укладывали в выбоины и щели на спинах каменных гигантов, которые несли их дальше в море, чтобы сохранить в них это солнце на миллион лет.