Я никогда не видел деда… Он не пришёл домой с войны. Но знаю - счастье и победа Ценою смерти нам даны. Чтоб не напрасно на чужбине, Где кровью залита земля, Пал, подорвавшийся на мине, Мой прадед - комендант Кремля. Он против танков с автоматом, Прошёл войны огонь и дым… Под Кёнигсбергом в сорок пятом Остался вечно молодым. Мой дед с твоим, в одном окопе Щитом стояли за страну. Они шагали по Европе, А кто-то даже был в плену. Снарядов вражеских осколки От той войны в душе у нас, Чтоб каждый, слыша эти строки, Знал, почему он ЕСТЬ сейчас. И нам приходится нередко Отчизну защищать свою. Почтим же память наших предков, Не посрамим её в бою. Достойна ль слез и криков вдовьих Сынов страны святая рать?... Мы помним их бессмертный подвиг И не позволим забывать!

Бесконечный свет неизвестной дали, Знаешь ты один все мои грехи. Слышишь ли меня? Имя мне - Виталий, Тот, что иногда сочинял стихи. Не прошу добра полные карманы - Мне ли говорить что-то о добре? Но сказать пора "Стоп" самообману, Шутка ли - хранить счастье в кобуре! Зная наизусть все мои деянья, Слыша каждый звук, видя каждый шаг, Внемли моему крику покаянья, Оберни свой взор и да будет так. Знаю, что придет и ко мне расплата, Но пока она не стучится в дверь, Дай мне силы стать, кем я был когда-то... И прости за то, кем я стал теперь.

Если злая судьба мне подарит старенье, Если иней годов мне окрасит виски, Оседлаю коня и уеду под пенье Двух извечных подруг - памяти и тоски. Не спеши, вороной, не лети быстрой птицей, Мою жизнь не спеши пробежать до конца. К тихой речке спустись отдохнуть и напиться И свободу храни, как заветы отца. Помнишь, как у костра до утра лютня пела, Как студеной зимой согревали снега, Как шальная стрела жадно в тело летела, Как неистовый дух жаждал крови врага? Сколько дальних краев оставались тропою, Сколько храбрых лежит под копытом твоим, Сколько славных боев отстояли с тобою... Но настал и черед на покой нам двоим.

Бредущие по вечному пути, Погрязшие в благах цивилизаций,, Мы - те, кого нам нужно превзойти, Чтоб научиться быть, а не казаться. Мы сами крутим этой жизни нить, Мы - режиссеры нашего театра. И можно нам наверное простить, Что мы не видим то, что будет завтра. Ведь каждый, как умеет - так живёт. Что толку говорить о том, как надо? Бывает - “недалекому” везёт, И не находит мудреца награда. Но каждый в темноте увидит свет - Пускай вас чей-то опыт не тревожит! И, как когда-то написал поэт: Я вас люблю. Любовь ещё быть может…

Я не стану вам петь про мораль - Сам того не терплю от младенчества… Мне хотелось лишь сбросить вуаль С глаз, ослепшего вдруг, человечества, Чтобы каждый мог видеть себя И, не прячась от зеркала бледного, Понял сам: по течению гребя, Мы на отмели все, до последнего. Словно тонущему кораблю, Я кричу: - Дорогие! Родимые! Заклиная надеждой, молю, Коль такие мы все нелюдимые, Посреди неуёмной возни, В этой бешеной пляске с калеками, Оставайтесь, хотя бы людьми, Раз так трудно вам быть человеками!