Порой бывает мне не спиться И я, как будто невзначай, Вместо того, чтобы ложиться, Пью черной ночью черный чай. А если в доме есть печенье, Его печенькой закушу, Ведь что еще ночами делать?.. Бывает, и стихи пишу. Вот так с бессонницей-старухой Сидим до самого утра И сна ни капли – с этим глухо, Хотя давно уже пора! А завтра буду сонной мухой Зевать и думать впопыхах, Что ночью надо «плющить ухо», А не пить чай в одних трусах.

Расторгнут контракт между ночью и днем. Расторгнут, сожжен, только пепел в камине. Вот так вот когда-то покажется сном Прожитая жизнь нам с рожденья поныне. Но поздно уже исправлять и жалеть… Но поздно, прошло и уже не вернется, Любовь, что не смог в свое время согреть, Увы, не хватило весеннего солнца. Увы, не хватило немного тепла, Что б лед недоверия сердцем расплавить И что же теперь, а теперь пустота, И только она – ни отнять, ни прибавить.

Ночного города причудливые тени И жемчуга огней горящих фонарей… Снежинки медленно ложатся на ступени, На запоздалые, увы, следы людей. И может быть кому-то, в дикой лени, Уже не встать, не посмотреть в окно, А снег ложится, все ложится на ступени… Ему до всех ленивых все равно. И фонарям светить еще не надоело, Для них ведь жизнь, лишь только при луне. И кажется, что все заледенело – Дорога… Ночь… И чувства - что во мне…

Только бы не рассориться – главное! Не дай Бог обидится, взбесится, Понесет по кочкам, ухабам – на.., А не-то, пойдет и повесится… Я ему и словом, и логикой, А он мне плюёт в душу матерно Что, скажите, взять с алкоголика, Да ещё и с мизѐрной зарплатою… Разговор у нас все не клеился… На дворе уж ночь, водка кончилась… Вот, какого хрена, не бреюсь я? Дал бы в морду, да очень колется. И закончилось все молчанием, А хотел по душам, по-доброму… Не судьба видно, на прощание, Свою душу испить до-полного.

В белой раме окна на стене Карандашная графика Осени. Со слезами дождя на стекле И на небе не видно просини… Может краски кончались уже У Художника, только вот спросишь ли? Черный, желтый чуть-чуть, кое-где, Лишь рябина – алыми гроздьями! Он ушел и оставил мольберт, В край с алмазными, чистыми росами… В белой раме окна на стене Появляются инея проседи…