Я жалею о том, что родившись поэтом, Не задушила его в себе в одночасье, Ведь таким как я судьбоносным билетом Не положено пресловутое «долго и счастливо». Омраченный тоской, обезумевший мир Спускает курок и палит по мишеням, Но скоро закончится кровавый турнир, Оставив ожоги на вздувшихся венах. Сияет надежда в душе опустевшей, С разорванной грудью смеётся поэт. Он с колен поднимается, едва уцелевший И шагает, разбитый, в безвременье лет.

Растекся март багровым светом, Растаял снег на перекрёстке. И пахнет в воздухе прогретом Землею, солнцем, и известкой. Прохожие бегут гурьбою По отсыревшему асфальту, Бегут под яркой синевою, Пытаясь закрывать гештальты. Они бегут, не видя света, Стоят на месте, видя морок. И только в марте, на рассвете Их глаз становится вновь зорок. Весной дома ещё серее - Пейзаж, поэтами любимый - Но что же может быть милее, Чем блеск зимы, звездой гасимый?

Мои уста во тьме вечерней Внимали каждый вдох ваш, сударь. Я пробираюсь между терний, Ведомая мелькнувшим чудом. Мои глаза вашу улыбку Запечатляют вновь тайком. И мне напоминает скрипку Ваш смех, прибитый табаком. Ваш слог, порою грубоватый, Привычен для ушей вмиг стал, И взгляд блестящий, диковатый Пронзает сердце как кинжал. Вы постоянно мельтешите Перед моим усталым взором. Прошу, на миг хоть утолите Мной овладевший сладкий голод. Я вас, наверное, не знаю. Что же творится за стеной, Давно обвешенной шипами? Гнев, безразличие, покой?

Я не выйду сегодня из комнаты, спасибо, товарищ Бродский, Я давно не плачу - не помню, что значит бежать по лесу в слезах. В темноте выделяется карий глаз. Твой образ Остается штрихами на пожелтевших бумажных листах, Остается в строчках забытых всеми стихов, Остается, быть может, замысловатой метафорой. Остается одним из сотни механизма винтов, Или, наверное, пожухлыми весенними травами. Когда-то заметишь на полке забытую пыльную книгу, Откроешь на сотой странице - оттуда пахнёт стариной. Обратишься к застрявшему в глотке истеричному крику - Проглотишь, подавишь, оградишься бетонной стеной. Я надеюсь, ты вспомнишь то счастливое лето - Шум ветра, вода и навязчивый жалящий зной. Если сердце вдруг станет ночною тоскою нагрето - Приходи. Я приму тебя этой невзрачной весной.

Ты прекрасен, не думай, что это неправда. Я патологический лжец, но в этом предельно честна; Ты прекрасен, как осенью печаль листопада, Ты прекрасен, как летом проведённые ночи без сна. Я могла бы давно перестать удивляться, Восхищаться без повода день ото дня, Я могла бы давно перестать в сотый раз волноваться И не думать, что расплавится под ногами земля, Но, увы или ах, я вновь вижу подернутый дымкой Мутный взгляд приоткрытых коричневых глаз. Без прикрас. Я хотела бы видеть улыбку Каждый день. (А ещё прямо здесь и сейчас).